|
Глава 12
Саша была права. Я никогда не создавал вирусов, тем более таких, что могли навредить. Но это совсем не значило, что у меня не было идей по этому поводу и по поводу других незаконных развлечений.
Однажды мы выпивали с друзьями, тогда я еще пил разливное, и разговор зашел о правах:
— Что такое права?
— Права в конституции. Права нужно покупать. Права — это оборотная сторона обязанностей.
Мнения разделились, но что мои друзья и знакомые могли знать о правах на чтение и запись? Если совсем честно, то тема была несколько шире: «Кто определяет права?» и «Кто наделяет правами одних и ущемляет других?»
Как мне показалось, для этого существуют признаки, например: форма, удостоверения, но в основном — местоположение. Эта мысль полностью перевернула мое представление о безопасности в интернет.
Вернувшись домой, я принялся за взлом одного надоедливого спамера, гадившего на моих форумах рекламой. АйПишник мне был хорошо известен и, зайдя на его сайт, я обнаружил, что это даже не спамер, а целая корпорация, ведущая круглосуточную атаку на форумы и доски объявлений.
Я создал виртуальный хостинг с таким же именем. Положил в коренной каталог сайта файл конфигурации, где прописал параметры: «adminname = admin», «password = 123».После чего зашел через корейский прокси-сервер, но уже как к себе домой, и ввел логин «admin»и пароль «123».
Когда мне открылся доступ к спам-роботу этих ребят, было около часа ночи. И до пяти я упоенно спамил по форумам и доскам объявлений. Под утро пиво закончилось, и пришлось лечь спать.
Разбуженная моей возней, Кристина спросила, чем я был занят всю ночь. Я честно ответил: «Гадил». Помню, что шутку моей жене не понравилась.
Все это я рассказываю потому, что у меня наверняка найдется пара идей, как скинуть мир в преисподнюю, просто об этом я никогда не задумывался. К тому же всегда достаточно легальных дел, одним из которых заинтересовались спонсоры.
Сразу поясню, чтобы читатель выкинул из головы все байки о Майкрософт и Фейсбуке. Я буду объяснять грубо, потому что не хочу тратить время и разжевывать. А если кто-то усомнится, то пусть останется при своем мнении или идет на соответствующий форум и убедится, что я говорю правду.
Так вот. Капитализация не означает реальной стоимости компании. Она вообще ничего не означает. Просто появляется фирма, например «ООО "Напомни"», выпускающая сетевые органайзеры. И кому-то это обстоятельство кажется забавным. Приходят туда крутые дяди и говорят: «Мы вложим в вашу фирму миллион».
«Хорошо, — говорят в компании, — а что нужно сделать?»
«Да ничего, — отвечают дяди. — Мы вам дадим половину, а вы сделайте что-нибудь».
Дяди пропивают свою половину, на вторую ООО «Напомни» улучшает интерфейс или добавляет «что-нибудь», и акции этой компании растут. Может пройти несколько циклов, и даже положительно отразиться на программе, но она по-прежнему будет тем же сетевым органайзером.
Другими словами, капитализация существует, пока есть рост и идут продажи. Как только они упадут, акционеры «рвут когти» и оставляют ООО «Напомни» выплачивать долги.
Именно поэтому меня не вдохновил звонок молодых людей, представившихся инвесторами, а когда они сообщили, что территориально расположены в технопарке, и вовсе потерял интерес.
Кажется, я рассказывал о своем сотрудничестве с этой структурой. Больших положительных эмоций это не вызывало. Становиться резидентом, чтобы нацепить на грудь значок, мне не улыбалось, и, не сожалея, я послал ребят подальше. Но инвесторы уходить не спешили и попросили меня об офлайн-встрече.
На этот раз я отказал вежливо. Тогда ребята решили подъехать сами.
Узнав, что у меня нет офиса, инвесторы очень удивились. Пускать их в дом я не собирался, и пришлось пригласить на производство, предупредив, что территория не совсем моя.
Иногда я использовал производственные цеха «Дона Корлеона», чтобы встречаться с поставщиками. Там же находится мой цех упаковки, но территория эта своеобразная и требует крепких нервов.
Помню, как-то я привел девушку — соискателя на должность упаковщицы. И как только мы зашли в цех, она сказала:
— Проводите меня обратно, я здесь все равно работать не смогу.
Или был случай, когда ко мне заскочили два покупателя, проезжавшие на машине мимо Тольятти. Мы вошли, и я спокойно переступил через человека. Он там просто лежал, отдыхал по всей видимости. Тогда один покупатель сказал:
— Дьявольски красиво.
А второй добавил:
— Черт, здесь бы в сталкера поиграть.
Инвесторы по достоинству оценили интерьер в стиле лофт. Воронки над их головами ушли в красный спектр и даже поменяли форму. Я слегка поглумился, предлагая воду из крана, но постепенно сжалился и внимательно выслушал ребят.
Они говорили очень правильные и адекватные вещи, в основном о дефиците новых направлений. Такое понятие, как «стартап», стало исчезать из бизнеса. Молодежные идеи слишком рискованны, порой даже безумны, а бизнесмены с опытом постепенно уходят в сферу бюджетного распила.
Иными словами, Тольятти превратился в территорию, непригодную для инвестиций. И это очень хорошо демонстрировали закрывающиеся предприятия.
По словам спонсоров, у них были перспективные направления, однако не хватало как идей, так и кадров.
— Мы хотим собрать команду разработчиков и выпускать мобильные приложения, — сказал тот, что был постарше. — Ваш органайзер интересен необычным подходом. Это совсем не приложение, и его нужно будет переделать с нуля, но сама подача подкупает своей оригинальностью.
— А что вы от меня хотите? — поинтересовался я. — Приложения разрабатывать я не умею, опыта нет. Работать на вас не собираюсь.
— Вы могли бы быть куратором проекта, — продолжил один из инвесторов, — скажем, автором идеи. Такая форма интеллектуальной собственности уже существует. Это не ноу-хау, и мы будем следить, чтобы ваши права не были ущемлены.
— А что от меня требуется?
— По большому счету, идея. Вы можете ее высказать даже устно, а когда она будет реализована в коде, следить за ее воплощением и, разумеется, руководить группой программистов.
Откровенно говоря, меня позабавило это предложение, и, чтобы уж совсем превратить переговоры в фарс, я достал свой вздутый смартфон.
— Телефон, — я продемонстрировал его инвесторам. — Хочу, чтобы у него был хвостик. Маленький такой, включался в USB и реагировал на мой голос. А то собака мне радуется, а телефон почему-то — нет.
К моему безумному удивлению, инвесторы переглянулись и стали обсуждать бюджет.
— Торопить вас не буду, — сказал я. — Посоветуйтесь, посовещайтесь, составьте смету, тогда и заходите.
Когда я помогал молодым людям найти выход, то встретил «Дона Корлеоне».
— Что за придурки? — спросил он. — Похожи на «свидетелей Иеговы».
— Не волнуйтесь, — пообещал я. — Больше их не увидите.
** *
На почве наших разногласий Кристина стала очень мнительной. Раньше мы редко созванивались, и уж тем более я не посвящал жену в свои планы. Но, похоже, хорошие дни закончились. Кристина получила доступ к моим страничкам в социальных сетях, еженедельнику и даже к пластиковым картам. Открытие, которое она сделала, просмотрев выписки, ее не порадовало. Нет, траты на иглу мы оговаривали, и подозрений они не вызвали, но благотворительность…
— Зачем ты перевел детскому дому эту сумму? Мы могли бы съездить к детям, отдохнуть, в конце концов.
— Кристин, мы и так можем отдохнуть, и ехать никуда не нужно, дети все равно на каникулы приедут.
— Но ты мог бы посоветоваться? — настаивала Кристина.
— Я не мог посоветоваться, потому что это не мои деньги.
— А чьи еще? Что ты ваньку валяешь?
— Детка, я люблю тебя, и только поэтому скажу всю правду. Но ты должна мне поверить. Хорошо?
Кристина мотнула головой, но я почувствовал, что этот жест мало что значит.
— Ладно, я попробую. Это деньги одного мальчика.
— Какого мальчика?! — взвилась Кристина.
— Алеши Веселова из Саранска.
— Зачем ты взял у пацана деньги?
— Я не брал, — оправдывался я. — Это выигрыш в лотерею.
— Что за бред ты несешь? Расскажи мне всю правду, я должна знать.
Да... Порой о некоторых событиях лучше умолчать. Но сказав «А» — пришлось говорить «Б» и выложить все о ждунах, везении, Алеше, его отце и матери.
Выслушав меня, Кристина заплакала. Она беззвучно вытирала слезы кухонным полотенцем, а когда полностью успокоилась, сказала:
— Как же ты заврался, Лешка, а ведь я тебе полностью доверяла.
Переубеждать Кристину я не стал. Мне показалось, лучшим в этой ситуации будет успокоиться, дать ей время прийти в себя. К тому же, как спасение, раздался телефонный звонок.
Работа администратора и заключается в том, чтобы отвечать на звонки от всех, кто этого пожелает. Мой номер висит на сайте в свободном доступе, и я всегда снимаю трубку, даже если номер не определяется.
На этот раз звонили из Тольятти, код города не давал возможности ошибиться. Не успевший позабыться голос сказал:
— Мы сделали для вас хвостик, не хотите на него посмотреть?
Ох, как я пожалел, что не принял звонок на громкой связи. Кристина бы убедилась, что моя история не самая дурацкая. Но момент был упущен, и пришлось спросить:
— Это кто? Инвестор?
— Эдуард Матвеев, — напомнил молодой человек. — Инвестиционная компания «Цифроград».
— Что вы хотите?
— Хотим, чтобы вы посмотрели наш проект, с хвостиком для смартфона. Сможете приехать?
— Да, смогу, — пообещал я. — Буду через час.
Матвеев объяснил, как разыскать его в технопарке, потому что территория была немаленькая, и я мог целый день проплутать, разыскивая «Цифроград».
— Меня ждут инвесторы, — сообщил я, — ты не будешь ревновать, если отправлюсь на работу поработать работником и заработать нам кучу денег?
Кристина не оценила иронии и очень холодно сказала:
— Я тебя не держу.
— А я держу тебя, детка, — сообщил я, — и никуда не отпущу.
Выходя на улицу, я ощутил физически, как люблю этот дом, жену, свою жизнь, в которой есть все, что мне необходимо. Закрывая дверь, я даже подумал, что делаю это как в последний раз. Но мысли быстро переключились на инвесторов.
Они что там, действительно хвостик сделали? От этой мысли повеяло паранойей. Я решил не спешить с выводами и сначала взглянуть, а уж затем оценивать ситуацию.
Меня встретил один Матвеев. Его коллега, очевидно, был чем-то занят, и я решил не спрашивать чем. Мы прошли длинными коридорами и, вопреки моим ожиданиям, оказались не в офисной части, а в производственных цехах. Там, в помещении с шестиметровыми потолками, был отделен участок, где стояли компьютеры, плотеры и 3D-принтеры, древний кульман и несколько «Макинтошей». Нагромождение оргтехники мне показалось бессмысленным, как и то, что сотрудники, а их было четверо, одеты в белые халаты, будто врачи.
Я бегло сравнил выскочившие дебафы с бейджиками на груди сотрудников. Расхождений не было. Но меня поразил кадровый состав из выпускников столичных вузов — трех магистров и одного бакалавра.
Я знал не понаслышке, что выпускники ИТМО уже с третьего курса работают на АйТи-компании и очень редко возвращаются в Тольятти. Что они нашли здесь, мне было непонятно. Впрочем, как и то, чем они занимаются.
На столах лежали многочисленные смартфоны, детали от них, грубо распаянные разъемы, наспех собранные схемы. К нескольким аппаратам действительно были подсоединены мышиные хвостики. Но они были мертвенно-бездвижны, и никаких иллюзий по этому поводу я не питал.
— Нам пока не удалось создать механическую модель хвостика, — признался Матвеев. — При движении изделие выскакивает из USB-разъема. Но мы работаем в данном направлении.
— А меня зачем позвали? — поинтересовался я.
— У ребят возникла идея сделать обычное приложение. Так сказать, хвостик внутри телефона. И мы хотим с вами посоветоваться.
Один из «ребят» в белом халате протянул мне модель в розовом корпусе. На экране был изображен такого же цвета треугольник, лежавший в углу экрана. Он очень напоминал морковку в банке, но только без зелени.
— Скажите: «телефон», — посоветовал молодой человек шепотом.
— Телефон, — сказал я.
— Громче.
— Теле-фоон, — позвал я, как будто окликнул кого-то.
В этот момент морковка встрепенулась, встала вертикально и забилась по экрану в радостном припадке. Каждый раз, когда розовый хвостик касался края, динамик издавал звук, очень похожий на звук хвоста натуральной собаки.
— Как похоже, — сказал я.
— Звук мы записали у Ширли, — сообщил один из инженеров.
Только теперь я заметил разгуливающую по мастерской шоколадную таксу. Она поняла, что говорят о ней, подняла голову и несколько раз вильнула хвостом, задев им ножку стола. Раздался вялый, но, без сомнения, похожий звук.
Присутствующие засмеялись, и я увидел, как моментально изменилась форма воронок над их головами.
«Черт, — пронеслось в голове, — а ведь я никогда не обращал на это внимание».
Воронка продаж не только меняла цвет, но и форму, то напоминая песочные часы, то переворачиваясь, и это наверняка что-то должно было значить. Решив, что это может подождать, я вернулся к теме своего визита.
— У вас получилось забавное приложение, что же вы хотите от меня?
— Если вы утверждаете работу, мы ее завершим, но возможно, есть уточнения?
Я задумался. По большому счету и этот хвостик был неожиданностью. Приложение хотя и бестолковое, но несильно выделяется на фоне сотен других.
— Первый блин, — сказал я, — как говорится, комом. Пусть будет так. Но у меня возникла еще одна мысль.
— Это же хорошо, — обрадовался Матвеев.
— У вас были периоды недопонимания со своей второй половиной?
— Они у всех бывают, — философски вывел Матвеев.
— Думаю, в этих случаях помогло бы приложение по обмену лайками. Своего рода счетчик. Вы дарите жене цветы и записываете в свой актив десять единиц. Она делает вам завтрак и заносит пару лайков. Говорите комплименты или устраиваете романтический ужин — все должно оцениваться, как, впрочем, и дизлайки. Подозрения, грубость, невнимательность. Понимаете?
Матвеев кивнул. Мне показалось, он стал бледен, и я заметил, что его воронка сместилась в красный спектр. В отличие от инженеров. У них появилось больше желтых оттенков.
«Инженеры ленятся, — подумал я, — это понятно, но чего испугался мой инвестор?»
— К этой работе придется привлечь психологов, — пояснил Матвеев. — Очень тонкая материя.
— Отнюдь, — возразил я, — для начала это приложение должно тестироваться. Цена лайка будет корректироваться в зависимости от «толщины кожи» супругов. К тому же лайки и дизлайки будут поступать от внешних игроков — родителей, детей, собаки, начальника на работе и так далее. Разумеется, невозможно объединить передачу лайков на службе. Потому что доброе слово начальника один сотрудник воспримет как большой плюс, а другой — как минус. Но в домашней сети, если приложение будет у всех членов семьи, это должен быть равноценный обмен. Так, жена отдала мужу пятьдесят лайков ночью, он же должен их получить. А в случае, если он принял только три, должен возникнуть дисбаланс, в этом и суть приложения. Причем дисбаланс должен корректироваться походами в бар, на рыбалку или шопингом. В зависимости от того, кто как выпускает пар.
— Я только одного не пойму, как будут начисляться лайки?
— Пользователи их сами будут заносить, — сообщил я. — По умолчанию должны быть созданы шаблоны, например «свидание» или «комплимент». Вы разговариваете с женой, а она между прочим лизнула пальцем телефон — приложение, кстати, должно быть выполнено в качестве заставки на экран — и вам пришло сообщение, что супруга начислила пять лайков за комплимент, или не пришло.
— Боюсь, что в этом случае нам понадобятся более детальные директивы, — сообщил Матвеев.
— Хорошо, — согласился я. — Дайте мне бумагу, и я накидаю вам примерный сценарий.
Через час я подписал техзадание, выполненное на трех страницах формата «А-4», сделанное простым карандашом и перечеркнутое множеством стрелок.
Идея казалась мне более реалистичной и более рациональной, нежели хвостик, но воронка Матвеева почему-то не выходила из красной зоны.
Решив, что с этим пора разобраться, я достал смартфон и нашел описание виджетов в «Телегафе». Воронка продаж оказалась одним из простейших. Несмотря на это, описание инструмента было аж на двадцать четыре страницы.
«Воронка продаж, — гласил текст, — простой виджет эмоционального состояния собеседника. Определяет уязвимые чакры респондента. Классическая воронка имеет ровную треугольную форму, расположенную конусом вниз. Отверстие вверху воронки называется орал, противоположное отверстие — анус.
Вы должны либо говорить, либо слушать респондента, в зависимости от формы. При классическом расположении — говорить, при конусообразной форме — слушать.
Красный цвет отражает выделяемый респондентом страх. Как правило, он связан с боязнью потери собственной жизни или свободы и граничит с желтым спектром — покоем. Противоположный край граничит с синим цветом — голодом или жадностью и связан с потерей материальных благ, таких, как деньги. Синий цвет в пересечении с желтым цветом образует зависть. Страх потери вперемешку с ленью или боязнью выйти из комфортного состояния.
Все три цвета являются приоритетной зоной защиты респондента. Носитель должен определить, какой из цветов наиболее уязвим, и атаковать его в первую очередь.
Так, если преобладает красный цвет и воронка классической формы, то респонденту необходимо рассказать об угрозе, например потери здоровья в случае плохой экологии. Более подробное описание вербальных раздражителей смотрите в приложении.
Если воронка имеет обратную форму — орал сужен, а анус расширен, следует задать вопрос, касающийся раздраженной области, и дать респонденту высказаться.
Аналогичными являются действия и в других спектрах.
Следует отметить, что неэффективно атаковать воронку в форме песочных часов. Такого респондента сначала необходимо привести к классической воронкообразной форме».
Дальнейшее описание разбирало детали, но суть мне была понятна. Фактически предлагалось перевести респондента в состояние иррациональности и, пользуясь его помешательством, впарить ему пылесос.
Я размышлял о том, есть ли у продавцов пылесосов игла, когда позвонила Лиза. На этот раз она не стала в открытую расспрашивать об игле. Возможно, девушка поняла, что я не буду говорить на эту тему по телефону, потому что спросила:
— Алексей, а где ты сейчас находишься? Мы не смогли бы поговорить?
— Выхожу из технопарка, — сообщил я. — А ты?
— В универе, где же еще?
— Если хочешь, я подъеду минут через тридцать.
Лиза согласилась, и мы закончили разговор. Я вышел на площадку перед зданием. Территория технопарка впечатляла. До стоянки мне предстояло пройти не менее трехсот метров. Пересекая дорогу, я пропустил неизвестно откуда взявшегося мотоциклиста.
Потертый байк блестел на солнце хромированными патрубками. За рулем сидел грузный мужчина, одетый в кожаную куртку с множеством страз и заклепок. На его голове красовалась черная бандана, на груди лежала окладистая борода. Он смерил меня взглядом сквозь непроницаемые черные очки и не спеша проехал мимо.
«Кого только нет!» — подумал я.
Выходя к своему ряду, я заметил, что мотоцикл сделал круг по стоянке и приближается ко мне сбоку. Байкер ехал медленно, как бы осматриваясь. Из-за банданы, бороды и черных очков игла никак не могла его распознать.
Мотоцикл остановился в тридцати метрах, байкер опустил на асфальт сапоги и, как бы нехотя, поднял очки на лоб.
Мы с иглой узнали его почти одновременно.
И хотя байкерский наряд сбил меня с толку, сомнений больше не оставалось. Передо мной находился Садовник, он же Дядя Федор, он же отец Федор.
Ошалевшая игла выбросила два десятка дебафов:
«Опасность, обнаружен активный член Организации», «Федоров Андрей Юрьевич, безработный, образование высшее, МГУ, филфак. Находится в федеральном розыске, вооружен. Зарегистрированное оружие: пистолет Макарова, пистолет Стечкина, автомат Калашникова».
Я не стал читать дальше, потому что не понимал, как человек в розыске может иметь такой арсенал.
«Находится в наркотическом опьянении либо в сильном стрессовом состоянии», — сообщил следующий дебаф.
«Ситуационная рекомендация — Бежать».
В это мгновение Садовник достал из грудного кармана потертый пистолет и не спеша направил его в мою сторону.
Внутри меня все замерло. Мне было так обидно, что захотелось немедленно заплакать.
Это же так несправедливо — я стою посреди стоянки, совсем без оружия, а какая-то бородатая скотина целится в меня, да какое она имеет на это право?!
Дебаф — рекомендовавший бежать — исчез, и его место занял новый:
«Ситуационная рекомендация — Атаковать».
Из моих губ вырвался смешок. Надрывный такой, сквозь слезы, будто покойнику поставили припарку, и он оценил это, глядя со стороны. Хотелось закричать:
«Чем атаковать? Пальцем, что ли?»
И в это мгновение в памяти всплыл образ Саши.
— Игла плохого не посоветует, — сказала она.
Как важно в такие моменты вспомнить близкого человека. Жалко, что это была не Кристина, но теперь ей этого не узнать.
Я встал удобнее, направил в сторону Садовника указательный палец, изображая оружие. Через оттопыренный большой поймал его в прицел и вспомнил улыбающуюся женщину.
Дождался призового момента и, одновременно с Садовником, нажал на курок.
Тольятти 2018
www.ле6едев.рф
|
|
